На полпути к могиле - Страница 87

Я вскочила, чтобы догнать его, но пуля, просвистевшая слишком близко над ухом, заставила снова нырнуть вниз.

— Кости! — взвизгнула я. — Гасила уходит!

Кости насквозь пробил кулаком шею одного из вампиров, его пальцы показались у того под затылком. Четыре пули одна за другой ударили в него, но он и глазом не повел. На его лице выразилось колебание. Догонять Гасилу означало оставить меня, а мы собирались скрыться, пока не прискачет вся кавалерия. Не предвидели, что их в доме так много. Если бы это и не удалось, Кости на бегу мог бы прикрывать меня своим телом. Теперь все это отменялось. Отменялось, если он попытается догнать Гасилу.

У меня в мыслях был только обвиняющий взгляд бабушки и тело деда, скорчившееся на кухонном полу.

— Достань его. За мной вернешься потом. Достань его!

Последние слова вырвались свирепым ревом. Мне нужна была смерть этой твари. Настоящая, мучительная смерь. Все остальное могло подождать. Кости, решившись, метнулся через комнату со скоростью гоночного автомобиля. Пули не поспевали за ним. Он скрылся в мгновение ока.

Один из уцелевших вампиров воспользовался случаем и метнул в меня мой же серебряный нож. Серебро вспороло мне бедро, на пару дюймов не задев артерии. Не замечая боли, я выдернула нож и безошибочно послала назад, ему в сердце. Услышала в награду оборвавшийся предсмертный крик.

Внезапно в голове точно взорвалось что-то, и я опрокинулась на бок. Чтобы прицелиться, мне пришлось сесть, и кто-то воспользовался этим, чтобы сбить меня. Раскаленный свинец вспорол плечо и застрял в кости. Я, задыхаясь от боли, зажимала рану и слышала раздававшиеся прямо надо мной голоса:

— Не двигаться! Не двигаться! Руки вверх, на хрен!

Надо мной стоял дрожащий коп, рядом еще трое, и все они в ужасе обводили глазами кровавую баню, в которую превратилась гостиная. Я медленно подняла руки, скорчившись от боли в плече.

— Вы арестованы, — пролепетал перепуганный офицер, закатывая глаза.

Меня чуть не задушила волна его страха.

— Слава богу, — отозвалась я.

Все кончилось куда лучше, чем я рассчитывала.

24

Они зачитали мне мои права. Я не очень-то слушала. И без напоминания Миранды я знала, что в моих же интересах молчать как рыба. Потом я час за часом отмалчивалась на все вопросы, пока высокий тощий коп не пробился к койке в машине «скорой помощи», к которой меня приковали наручниками.

— Я забираю ее к себе, Киркланд.

Тот, что зачитывал мои права, надо думать Киркланд, рявкнул:

— Лейтенант Айзек? Но…

— Лейтенант не лейтенант, а вертолеты прессы вот-вот слетятся, как мухи на мед, а нам нужны ответы, — огрызнулся тот.

— Эй, парни, во мне пуля сидит. Знаете, потеря крови и все такое, — напомнила я.

— Заткнись, — коротко приказал Айзек и отстегнул наручник от койки.

Медики, не веря своим глазам, таращились на него. Айзек за цепочку потащил меня за собой, отчего плечо заново прострелило болью. Киркланд разинул рот, но ничего не сказал. Похоже, ему больше всего хотелось оказаться где-нибудь подальше.

Лейтенант без особых нежностей впихнул меня на заднее сиденье машины без полицейского значка. Единственное, что связывало ее с полицией, была красная мигалка на приборной доске. Я удивленно огляделась. Это что, обычная процедура?

— Я ранена, а ваши шуты целых полчаса меня донимали. Разве меня не положено доставить в госпиталь? — спросила я в спину Айзеку, заводящему машину.

— Заткнись, — повторил он, выруливая из лабиринта машин полиции, скопившихся вокруг изувеченного дома.

— …поскольку любой знающий адвокат скажет, что это вопиющее нарушение моих прав, — продолжала я, словно не услышав.

Он глянул на меня в зеркальце над ветровым стеклом.

— Заткнись, на хрен, — повторил он, растягивая слова.

Что-то было не так. Конечно, меня еще никогда не арестовывали, и все же… Я задумчиво понюхала воздух. Айзека окружал запах, но что это за запах, я не знала. Не навострилась еще определять вещи по запаху.

Через несколько миль вся суета осталась позади, перед Айзеком лежала пустая дорога. Он удовлетворенно крякнул и снова поймал мой взгляд в зеркальце.

— Какой позор, Кэтрин. Такая молодая, вся жизнь впереди, и погубила все, ввязавшись в торговлю людьми. Дошла до того, что убила своих стариков, лишь бы прикрыть свои делишки. Как это грустно…

— Лейтенант тупица, — отчетливо произнесла я, — тупой дрочила!

— Что за выражения, — поцокал языком Айзек. — Но слышать их от тебя неудивительно. Ты ведь собственную мать готова была продать в такое рабство.

— Вы, верно, самый тупой из всех… — в ярости начала я и вдруг замолчала, глубоко вздохнув.

Айзек слишком много знал, а я теперь узнала запах. Он не успел выбросить руку — я катапультировалась вперед, и пуля прошила не меня, а подголовник заднего сиденья. Машина опасно вильнула, Айзек попытался прицелиться заново.

Я ударила его головой о баранку. Нас снесло к краю дороги — к счастью, пустой по раннему времени, — и я перехватила руль, чтобы не разбить машину. Через несколько секунд, когда оглушенный Айзек поднял залитое кровью лицо, я направила на него его же оружие:

— Аккуратненько притормози и остановись, не то нас обоих забрызгают твои мозги.

Он попробовал вырвать оружие, но я хлестнула его стволом по челюсти, а он даже не зацепил его пальцами.

— Попробуй еще раз, Ренфилд. Если понравилось…

Он выпучил глаза. Я издевательски рассмеялась:

— Да, знаю, кто ты такой. Прозвище — Ренфилд, домашняя собачка вампиров, нетопырь сучьей породы или как тебя там. От тебя разит вампирами, и не только дохлыми. Когда они ссыхаются, то запах меняется — кто бы мог подумать? Ну, так у кого ты на посылках? Чью бледную холодную задницу вылизываешь в надежде, что в один прекрасный день тебя превратят?